Значит, мужчины предали женщин. Как? почему? – неизвестно. Да и не важно.
А что важно? Художнику Лене Зайдель важен мир, который она изображает. Да, это мир без людей. Но мир, который люди создали и наполнили множеством вещей… Брошенных вещей. Самое удивительное – в названии серии картин. Не «Волки», не «Апокалипсис»… Серия названа «Все святые места». И действительно – ряд картин изображает дежурный иерусалимский набор святынь трех религий: Мечеть на Скале, Стена Плача, церкви Старого города… И впервые живописно открытый необыкновенный Монастырь Креста в Долине Распятия... И художник не жалеет на них золотой краски.

Но тем же золотом покрыта и бензоколонка. Она даже вдвойне золотая: позолоченную крышу украшает плакат: «Паз». Плакат самый настоящий – компании, владеющей заправочными станциями. Но «Паз» это еще и обычное слово – «червонное золото», золото высшей пробы.

Что это – кощунство, ирония? Или просто отсутствие религиозного чувства и такта? Нет, – это знак того, что название серии двусмысленно. «Святые места»  – привычное обозначение культовых сооружений (синагог, церквей, мечетей, чудодейственных гробниц)… А здесь – все места, запечатленные художником, святые.

Волки Благой Вести, 2008, смешанная техника, 43Х110

 

Безлюдная автостоянка у Шхемских ворот. На крышах машин сидят и лежат белые волки. И смотрят на нас из-за стальной ограды. На заборе – вывеска, с арабской надписью: «Медленно – хорошо, быстро – плохо». То есть, спеши – медленно. На иврите соответствующий призыв звучит куда жестче: «Спешка – происки Сатаны». Полотно названо «Волки благой вести», а благая весть – если перевести на греческий – это  Евангелие.

Ни в одном из 4-х канонических евангелий мы волков-ангелов не найдем. А значит перед нами новое евангелие – Пятое. И, судя по вывеске на заборе, написанное по-арабски.

 

Вывески – привычный элемент городского ландшафта, но на полотнах Лены Зайдель они проливают иногда странный свет на изображение. Например, напоминают об искусстве: на вывеске «Автомобильные запчасти» указан адрес магазина – улица Художника; над воротами гаража – «Искусство кондиционирования»…

"Спринг"(Весна), 2006, сухая пастель на бумаге, 208Х230

Иными словами, людей нет, а искусство вечно. На пустой жестяной банке написано «Spring». Рядом лужа, надо полагать, весенняя. У той же лужи валяется пустая пластиковая бутылка – надпись «Райские воды». А дальше – проволочный забор, негодные покрышки, груда грязных труб и волк. Так выглядит рай. Волки заходят и в более приятные места – какой-то двор, деревья, не уместившиеся в рамки полотна, диваны, стоящие «покоем»… Идиллия. Но на диваны сползает синяя ткань. Занавес? Если да, то перед нами не идиллия, а театральная декорация с мертвыми деревьями. Не двор, а мизансцена в спектакле, который никогда не будет доигран. А может, это небо свалилось на землю?..

Волки шагают по ночным улицам. Людей нет, окна домов черны и мертвы, а фонари горят. Забыли погасить, уходя. Или не успели, и уже некому было гасить... Евангелист сказал бы: «Свет во тьме светит, и тьма не объяла его»… Но радости в этом нет, а волкам свет не нужен.Подробнее всех и во всех ракурсах рассмотрен Монастырь Креста. Столь пристальное внимание понятно: Лена Зайдель – первый израильский художник, его разглядевший. Но взгляд ее – это всегда взгляд сверху. В любом случае, не ниже крыши. Привязанность, не перешедшая в причастность.

Фосад Генерального здания, 2, 2008, смешанная техника, 43Х110

 

Еще одна крыша: здание «Дженерали», как его зовут в Иерусалиме, – филиал страхового общества «ASSICVRAZIONI GENERALI». Ниже:

«МDCCCXXXI» – 1831 год, дата основания компании. А единственное указание на время строительства скрыто в необычном написании слова ASSICVRAZIONI (римское CV вместо итальянского CU) – это фашистская эра Муссолини, который уверял итальянцев, что они неотличимы от древних римлян. Страстное его желание не сбылось: рядом с лежащим крылатым львом стоит волк, но не капитолийский. А по другую сторону – израильский флаг. И еще один волк, прыгающий с крыши. Но ниже крыш только земля. И не природная, вольная, а городская. Улицы, дома на улицах, а там, где город кончается, – свалки. И это святыни? Есть, правда, одна картина – площадь на перекрестке, сбившиеся в кучу пустые машины, брошенный экскаватор… Посреди площади – произведение муниципального благоустройства: газон, на котором кирпичами выложена «Звезда Давида». Но и она завалена мешками со стройматериалами. Дома, свалки, заборы, брошенные пустые машины… Неужели это все, что от нас осталось? Мы жили в Иерусалиме и думали, что без нас его быть не может. А он жил не с нами и не в нас, а рядом. Как земля. Святая земля. Которая свята сама по себе, а не потому, что кто-то в кого-то верит… Мы можем думать и так… А что хотела сказать Лена Зайдель? Что хотела, то и сказала. Ключ к ее картинам золотой.

Фонтат со львами, 2008, смешанная техника, 150Х490

Золото куполов и червонное золото заправочных станций! И, значит, святы все места Иерусалима. И вещи, брошенные нами здесь, тоже святы. Потому, что святы мы. Мы и Иерусалим. Не потому, что мы так решили. Решили за нас. И этого решения не отменить, хоть волком вой. А потом в Иерусалим вернулись люди. Постепенно. Вначале встреча с городом у фонтана. Юная красавица всматривается в лик стерегущего фонтан льва. Здесь и волк, выбравшийся из-под фонтанных струй и стряхивающий с себя воду. Вода кольцами летит с него, волк вертится внутри пенных колец, и читателю сказок хочется думать, что сейчас заклятие спадет и волк превратится в прекрасного юношу. Но едва ли – красавица на него не смотрит. Людей становится все больше, и тогда в небо Иерусалима заплывают рыбы. А люди их не замечают. Они спокойно стоят на перекрестке, не зная и не понимая, что еще раз наступил конец света. На этот раз по самому исконному сценарию – потоп. Вода фонтанов затопила город. И все кануло в рыбью немоту. На углу молча стоят семь женщин. И каждая смотрит в свою сторону. Некоторые отвернулись от нас, другие видны в профиль… И все они – одна женщина, Лена Зайдель.

Я-м (Иерусалим, либо: Море), 2008, смешанная техника, 150Х495

Почему ее так много? Потому что волчья серия кончилась, и мы смотрим вторую серию – «Разбитое сердце города». Название, как и у первой серии, двусмысленное. У городов не сердце, а центр. И разбить его нельзя. Но мы в Иерусалиме, где возможно все. Вот и конец света позади. И снова задвигались люди, машины… Только город какой-то странный. Нарезанный ломтями. Отчего? Зачем? А оттого и затем, что ничто не проходит бесследно. И, однажды погибнув, мир никогда не превратится в то, чем он был. Разбитую чашку можно склеить, но целой ей больше не быть. Разбитому вдребезги человеку тоже не стать прежним, и каждая его часть будет смотреть в другую сторону.

Художник Лена Зайдель раскололась вместе с миром. И ничего не простила: миру – гибели, мужчинам – предательства, себе – разбитого сердца.

Текст для каталога "Разбитое сердце города", 2012

Зеев Бар-Селла, писатель, лингвист-исследователь, литературовед

На верх