В многогранных, непростых работах, выполненных в 2017-19 гг., Лена Зайдель проясняет значение выдающихся мастеров прошлого века для своего творчества. В поле ее творческого зрения работы Жуана Миро, Антони Гауди, Марселя Янко, Мана Рэя, а также многих других художников. Диалог ведется не только непосредственно с художниками, но и с течениями, которые они представляют: сюрреализмом, дадаизмом, модернизмом (каталонским) и другими.

Диалог Лены Зайдель не ограничивается обращением к великим художникам прошлых лет: две из шести работ, представленных на выставке: "Жена художника" ("Паз Тальпиот") и "Жена художника 2" ("Искусство кондиционирования") являются автор-оммажами художницы на собственные произведения. Зайдель возвращается к своим ранним работам (2006 года) добавляя к ним новые, иронические грани, словно насмехаясь над канонической ролью "женщины-объекта" в искусстве прошлых столетий. Об этом  свидетельствует название обоих автопортретов: "Жена художника".   (Дело в том, что, помимо того, что Лена Зайдель – художник, она еще и жена художника – Одеда Зайделя). В пяти из шести работ выставки, присутствуют волки – продолжение серии "волчьих картин" художницы. В "волчьей серии", длящейся почти два десятилетия, образ волка символизировал силу дикой, раскрепощенной природы, оберегающей художницy и в то же время подчиняющейся ей.

Можно ли вести "живой" диалог с неживыми художниками? Картины Лены Зайдель доказывают: безусловно, да. Ее работы – не банальные парафразы, визуальные цитаты и акты поклонения выдающимся мастерам. Художники прошлого столетия служат Зайдель дополнительной, экзистенциальной палитрой, обогащая кладезь ее ассоциаций. Современный диалог с художниками прошлого оживляет взгляд Зайдель на известные произведения, предлагая зрителю взглянуть на них под новым углом. 

"Фемина Люденс" (Femina ludens) – версия 21-го века

Зайдель ведет диалог бесстрашно, вооруженная глубокими познаниями в культуре и искусстве, самоиронией, любовью к игре... и к "Арт-селфи" *. Художница разбирает на части понятия и образы различных источников происхождения, трактуя и комбинируя их по новому; тут и сочетание рабочего арсенала художницы с бензоколонкой в промзоне, и неоготическая архитектура с "арт-селфи", и абстрактно-сюрреалистическая скульптура возле изображения волка, и дадаистическая маска Тристана Тцара с иерусалимским ландшафтом... Метафизическое, переплетающееся с обыденным и материальным... Таким образом, посредством смысловых и визуальных игр, художница вовлекает произведения прошлого (как свои собственные, так и покойных классиков) в свое настоящее, в плоскость картины. Именно поэтому, ее оммажи обретают аутентичный, локальный характер. Вот несколько примеров:

– Арт-селфи пары, самой художницы и ее мужа, художника Одеда Зайделя, на фоне абстрактно-сюрреалистической скульптуры Миро; "Любящая пара, играющая цветами миндаля", при этом, Одед держит настоящую ветку цветущего миндаля. 
(Работа: "Оммаж  Жуану Миро").

– Также парный портрет-селфи, с мужем художницы (семья вполне из плоти и крови)  в "Храме святого семейства" Гауди, с голубями на головах.
(Работа: "Оммаж Антони Гауди").

 Спящая в своей иерусалимской студии художница, держит маску Марселя Янко под названием "Тристан Тцара" (1960), воспроизводящую сюрреалистическую фотографию Мана Рэя "Черное и белое" (1926) в многогранном оммаже, обращенном к: Янко, Тцара, Рею, "Спящей музе" Бранкузи, и собственным картинам с волками.

 (Работа: "Сон о Марселе Янко").

– Железный, оскалившийся утюг Мана Рэя, украшенный шеренгой гвоздей, превращен в современный электрический утюг на столе художницы, спящей в своей студии на фоне синих волков, парящих под куполом Мечети Омара и огромной рыбы, вплывающей в студию через окно. Еще один многогранный оммаж, обращенный к: Ману Рэю, Альберто Савинио, Джорджио де Кирико и работам с волками самой художницы.
(Работа: "Подарок Мана Рея").

Tехника рисунка и затронутые Зайдель вопросы: 

"Каким образом шедевры и великие идеи прошлого могут быть созвучны с моей текущей работой в студии? Дело в том, что суть этого диалога остается неизменной: культурный, художественный, концептуальный диалог, в любой культуре и во все времена, никогда не заканчивается со смертью автора, отдаваясь эхом во всех последующих произведениях искусства."

Художники прошлого, создавая пастелью рисунки небольшого формата, использовали их как эскиз для "настоящей" живописи (как правило, для картин написанных маслом). Ярким примером подобных зарисовок пастелью, являются картины французкого художника Эдгара Дега. Художники современности, создающие рисунки пастелью в больших форматах, подобные работам Зайдель – явление крайне редкое. Штрих на листе ближе к письму от руки. Он является интимной средой, находящейся в многогранном диалоге с изображенными объектами: вместо слов – появляются изменчивые, живые линии. Этот процесс создает иллюзию незавершенности: даже если детали обработаны и завершены, как в картинах Зайдель, бумага, дышащая сквозь штрих – всегда видна (в отличие, например, от масляной живописи, закрывающей поверхность картины наглухо). Пастельные мелки делаются из воска, смолы (каучука), древесного угля, мела – из натуральных материалов, придающих рисункам эффект естественности и теплоты.

На самом деле, Лена Зайдель – femina ludens (от латинского: женщина играющая) – парафраза от термина, известного как homo ludens – "человек играющий" – из одноименного трактата, опубликованного в 1966 году**, нидерландским историком и культурологом Йоханом Хёйзингой, исследующего феномен игры в человеческом обществе. Хёйзенга утверждает, что игра, близкая по духу к религии и искусству, является своего рода само-отстранением - уходом от реального мира. Но этот "уход" от повседневности ничуть не умаляет серьезности игры. Наоборот: он-то и превращает игру в один из самых возвышенных видов деятельности человека, как творца культуры. Зайдель - подобно художникам авангардистам, дадаистам и сюрреалистам, чьи мотивы высвечиваются в ее работах, – играя с различными функциями реальности, создает мир иррациональных образов, свободных от логических ограничений реального мира, приглашает зрителей раздвинуть границы своего привычного восприятия.

Бат-Шева Дори-Карлие, куратор выставки

Перевод с иврита: Надя Айзнер

*Арт-селфи – одно из ответвлений жанра "Селфи", означает фотографию на фоне произведения искусства, причем, как правило, произведение находится на заднем плане, а кадр фокусируется на персонаже. "Арт-селфи" также может быть отражением нас самих в произведении, обладающем стеклянной, либо зеркальной поверхностью. (Из статьи Дебби Лузье: "Технологическое десятилетие", выпуск 342 художественного Бюллютеня "This week in the art world", 27.12.2019).

**Главный тезис Хёйзинга заключается в том, что игра является первоосновой культуры. Всякий раз, когда человек либо общество выходят за пределы удовлетворения базовых телесных потребностей – это осуществляется в виде игры. Хёйзенга раскрывает в своей книге основы игры не только в тех действиях, которые мы напрямую зовем игрой или спортом, но и в юриспуденции, политике, науке, поэзии, искусстве, религии и магии.